Светлана Чураева: Провинция – это ограничитель в голове, а не географическое понятие

Литературная жизнь в Уфе не опасна, но определенно трудна и зачастую абсолютно не видна. Одним из двигателей, который помогает вытащить этот процесс на поверхность, является Светлана Чураева – писатель, заместитель главного редактора журнала «Бельские просторы», председатель объединения русскоязычных писателей Союза писателей РБ. Светлана рассказала RBtoday, что может предложить региональный Союз писателей, кроме похорон за госсчет, как создать в городе творческую атмосферу и почему уфимская проза – это не миф.

– Светлана Рустэмовна, чем занимается Союз писателей РБ?

–С одной стороны, это советское наследие. Я долгое время скептически относилась к этой организации и, даже будучи в ее рядах, видела в ней искусственную структуру – больше политическую, чем творческую. С другой стороны, это профессиональная гильдия, которая организует культурную среду и позволяет авторам встроиться в литературный процесс. Вариться в собственном соку вредно. Если автор замыкается в себе, он уподобляется гнойному прыщу, и даже при наличии одаренности выходит полная графомания. Сейчас у меня появился оптимизм в плане литературного будущего региона – выбрали нового председателя Союза писателей России. В республиканском Союзе сейчас, кстати, тоже новый, адекватный председатель, готовый работать.

– На Союз в Башкирии назначение в федеральной структуре как-то повлияло?

– Меня ввели в секретариат российского Союза, таким образом, усилив позицию местного объединения русскоязычных писателей. Дело в том, что в республиканском Союзе писателей есть секции поэзии, прозы, драматургии, на правах таких же секций есть татарское и русское объединения.

– А сколько русскоязычных писателей в составе СП РБ?

– Около 30 человек (всего в составе СП РБ более 230 авторов. – Прим. ред.). Вообще, в последнее время в эти структуры стараются принимать молодых авторов. Будем реалистами – сейчас положение писателя сильно отличается от того, что было в СССР: поэт в России меньше, чем человек. Но деваться некуда – писатели были, есть и будут, как и искусство вообще. Был у нас на щите балет – значит, больше внимания балету, сейчас пока в фаворе спорт. В 90-е в загоне был театр: я видела актеров, которые каждый день выходили на сцену с облезлыми ладонями из-за авитаминоза, потому что есть приходилось только хлеб с макаронами. Сейчас театры вполне благополучны, появились зрители, готовые покупать билеты на хорошие спектакли. То же потихоньку происходит и с литературой. Сначала был общий упадок после распада СССР, потом начался подъем за счет бизнеса, появились премии либерального толка. В «жирненькие» нулевые стали наращиваться различные структуры. Кстати, книжные премии «Дебют», «Букер», «Большая книга», «Нос», фонд Филатова, который устраивает форум молодых писателей, – это в определенной степени замкнутая история.

– Почему?

– Литературный процесс сейчас существует в нескольких информационных пузырях, которые не сообщаются друг с другом. Например, я спрашиваю у наших филологов имена любых российских современных писателей– ступор полный! БашГУ, БГПУ, уже не говорю про нефтяников. Хотя ведь тот же Прилепин в каждом ящике! Ладно, с трудом смогли вспомнить Веру Полозкову и Веру Павлову. Если же говорить о Союзе писателей РБ, сейчас выстроена вполне удовлетворительная структура. Есть гумус… Ничего, если я скажу «гумус»?

– Конечно. А то ведь как так – гумус есть, а слова нет?

– Существует, скажем так, гумусный слой – некоторые из тех, кто в советское время попал в Союз писателей и всю жизнь там числился. Читать их, по-моему, невозможно – кажется, их никто и не читает, и они благополучно уходят под землю. Тем не менее они создали для новых поколений, скажем так, благоприятную подложку. Кроме этого слоя, в старшем поколении есть отдельные значимые авторы. Камиль Зиганшин, например. Он получает премии – недавно взял премию им. Гончарова, публикуется, ездит по школам и вузам с творческими встречами. Михаил Чванов – для многих это знаковое имя, при этом встроенное в литературный контекст. Чванова я читаю с удовольствием. Я ведь еще читатель, в отличие от многих писателей, люблю читать и без этого не существую. И повесть Чванова «Серебристые облака» – просто отличная. В этом ряду нельзя не вспомнить и «Инока» Петра Храмова. Вот, пожалуй, и все из крупной прозы, что породил ХХ век в русскоязычной литературе Башкирии. Сейчас мы нацелены на то, чтобы принимать молодых.

– То есть молодежь все еще интересуется вступлением в ряды Союза писателей?

– Конечно, сам по себе Союз не является очень привлекательной структурой. Раньше членам СП давали дополнительный метраж в квартирах, личный кабинет, издавали их книги, в конце концов – хоронили за госсчет. Что из этого осталось?

– Кажется, только похороны частично за счет Союза.

– Это да. Но кроме этого, у нас есть государственное издательство «Китап». По-моему, только в Якутии и в Чечне остались такие региональные издательства, которые печатают,в первую очередь, членов СП. Прочим смертным туда проблематично попасть, хотя есть серия «Голоса молодых», куда мы рекомендуем таких авторов. Правда,там идет плотная редактура – не только литературная, но и цензурная, это немного пугает. Зато дают хорошие гонорары.

– Насколько я помню, лет 5 – 7 назад у нас были интересные поэты, которые часто выступали на местных литературных соревнованиях и читках.

– Да, у нас сильные молодые поэты, за которых не стыдно – честно! Десятка два будет, и каждый из них – клевый. Когда мы собирали в 2015 году сборник «Уфимский полуостров: молодые поэты Уфы», решили, что он должен быть небольшой, но топовый. А в итоге получилось – мы сами офигели! – 30 авторов. И это только в Уфе: Мария Кучумова, Мария Асадуллина, Миша Кривошеев, Марианна Плотникова, Светлана Иванова, Мирослава Бессонова, Гульнара Шайхутдинова… Марсель Саитов сейчас, правда, пока отошел от дел, но, по-моему, он копит слюну для хорошего плевка. Еще из молодой поросли, из сообщества«Микропоэзия» интересны Максим Васильев, Елена Зорина, Саша Шум и другие.Что касается прозы, потрясающие тексты, например, у Раисы Шаяхметовой, которая переехала в Москву.

– А кто-то еще из прозаиков, кроме Игоря Савельева, работает с федеральными издательствами?

– Глуховцев с Байковым на слуху среди фанатов фэнтези и фантастики, они напрямую сотрудничают с российскими издательствами. Игорь Фролов – в первых рядахв военной литературе. Когда в 2015 году на фестиваль «Горящая гора» к нам приезжал Леонид Юзефович, я удивилась, как это он так решился – в Уфу, на нераскрученное региональное мероприятие. А он сказал, что просто хотел познакомиться с Фроловым. Кроме того, Рустэм Вахитов успешно работает в поле публицистики. Салават Вахитов пишет для подростков, сотрудничает с питерскими издательствами. Что важно – все это достаточно быстро идет на изучение литературоведам. Так, в 2016 году Ирина Прокофьева из БГПУ защищала в Уральском федеральном университете им. Ельцина кандидатскую по уфимской художественной прозе. Годом ранее «Бельские просторы» совместно с БГПУ выпустили хрестоматию «Современная уфимская художественная проза (1992 – 2012)» для изучения в вузах и школах – заметьте, региональную прозу в таком формате в принципе не издают. Комиссия сначала сказала, что это ничтожная тема и вообще нет такого понятия – «уфимская проза». Но Ира успешно доказала обратное, и комиссия устроила ей овацию. То, что уфимская литература изучается, значит, что она так или иначе встраивается в общий литпроцесс. К слову, в заданиях ОГЭ и ЕГЭ есть мои тексты. Это, конечно, удивительно, но если там есть, скажем, Устинова, то почему бы и наших, местных, авторов не брать? Можно сколько угодно морщить нос, но студентам так или иначе это преподают, уфимских авторов читают. И наши литературоведы как вдумчивые читатели все-таки транслируют свои впечатления в общий эфир.

– И все же уфимские читатели как будто бы не знакомы с творчеством местных авторов.

– Потихоньку все растет – не только вверх, но и вширь.

– То есть лет через десять этот процесс станет заметен если не всем, то хотя бы большей части города?

– Мне кажется, что раньше. Сейчас мы в первой фазе литературного взрыва: он уже разрастается, но мы пока еще его не поняли, не почувствовали. Он сольет все эти информационные пузыри и островки деятельности в единый поток. А пока мы сами создаем вокруг себя среду, в которой можно дышать. И я, и Игорь Фролов (писатель, заведующий отделом прозы в журнале «Бельские просторы». – Прим. ред.) выросли в Сибири, и в Уфе в свое время были чужаками. В начале было ощущение некоторой затхлости воздуха. Но постепенно атмосфера оздоровляется. Хотя, конечно, большое количество вокруг, скажем так, самодеятельных писателей… С одной стороны, их жалко – это ведь их смысл жизни, они пишут что-то там, что на самом деле профессиональной литературой не является. Фролов это называет «натальной литературой», младенческой. Конечно, такое тоже должно быть и наверняка существует во многих городах. Нередко какие-нибудь энтузиасты формируют из таких «писателей» целые объединения и, подобно огромному магниту, притягивают всех неадекватных, безумных людей в городе. И, кстати, в этом выполняют отличную функцию – они чистят пространство, как хороший пылесос.

– Развитие и популяризация литературной жизни в регионе возможны только в рамках официальных городских структур?

– Для совместной работы необязательно создавать отдельную структуру и выдавать «корочки», собирать членские взносы. Это может быть элементарная команда из нескольких человек, которые объединяются потому, что им тяжело дышать в устоявшейся атмосфере. Савельев, например, нашел для себя нишу: выскочит из Уфы, надышится свежего воздуха – и обратно. Мы с Фроловым, как две сумасшедшие лягухи, пыжимся, чтобы здесь, вокруг нас было чисто и комфортно. Да, в определенной степени мы делаем это для себя, потому что как только ты выходишь за границу своего пузыря, дышать становится невозможно, нужен какой-то скафандр. Провинциальное мышление мне никогда не нравилось – все эти «как бы чего не вышло», «дадут по башке». Провинция – это ограничитель в голове, а не географическое понятие. Чтобы не было провинциальной вони, нужна концентрированная культурная среда. И мы ее сейчас как раз создаем. Если лет десять назад это заявление прозвучало бы, как объявление в городе Нью-Васюки, и вызвало бы смех, то сейчас есть опубликованные книги, проведенные фестивали и конкурсы, перспективные авторы, которые встроены в премиальный процесс.У нас целая плеяда финалистов премии Белкина – Савельев, Фролов, Горюхин, премии им. Казакова – Кудашев и Горюхин.

– Насколько я понимаю, вы работаете с подростками со всей республики в рамках региональной литшколы «КоРифеи». Удается ли охватить всех? Как вообще строится работа?

– «КоРифеи» в своем нынешнем формате существуют с 2014 года. Мы набираем талантливых ребят из городов республики, окрестных сел и деревень, устраиваем для них мастер-классы с приглашенными спикерами из других городов, разбираем тексты, вывозим их учиться в Питер и Москву, а главное – мы создаем рок-н-ролльную обстановку, сами такие. К нам в школу набиваются музыканты, художники и еще целая куча творческих персонажей. И поэтому в нашей среде комфортно жить и работать – среди всех этих людей ты оказываешься как будто не в Уфе, не в этой спертой атмосфере. Я не говорю, что каждый из этих ребят станет Чуковским, но в них прорастет то зерно таланта, что заложено. Когда ребятам показываешь людей нормального человеческого масштаба, ярких личностей, в которых творчество развернулось в полную силу, у них меняется кругозор, они иначе начинают видеть жизнь – гораздо свободнее.

– И с кем удается поработать ребятам?

– Например, к нам на фестиваль приезжал Юрий Сабитов – трубач номер один в России. Андрей Решетин, скрипач «Аквариума», устроил нам лекцию по барочной культуре, когда мы в Питере свалились ему на голову во время фестиваля старинной музыки. Более того, он договорился с музеем Ломоносова, чтобы музыка звучала в аутентичных интерьерах. Юзефович провел встречу с ребятами, Валерий Попов – председатель Союза писателей Петербурга – разбирал с ними их тексты. В этом году, кстати, наши ребята были рекомендованы к поступлению на специальность «Литературное мастерство» в один из московских вузов, будем отправлять туда первых студентов. Столичный вуз уже предлагает свою площадку, а это определенный знак качества.

– А за чей счет существуют все эти встречи, привозы?

– Чаще всего на энтузиазме. Работаем по принципу «кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – ищет отговорки». Резервы ищем везде, если кому можно сесть на голову – бессовестно это делаю. Так образуется большое количество наработанных связей. Везде хватает приличных людей – и в бизнесе, и в политике. В Уфе, Москве, Питере. Все говорят, что когда ходишь по нашим улицам, люди какие-то мрачные. Я не знаю, когда я иду – все улыбаются. Говорят, это потому, что я сама улыбаюсь, поэтому все вокруг такие же. Когда ты делаешь нормально, все само идет навстречу.

– Допустим, у вас есть что угодно – любые деньги, любые возможности. Что бы вы сделали, на что бы потратили?

– Я бы взяла деньги, чтобы ребятню проще было вывозить на курсы в другие города, чтобы к нам гостей интересных приглашать. Я для себя решила, что не надо встраиваться ни в какую правительственную программу, что все нужно делать на здоровых дружеских началах. В целом же – хочу, чтобы то, как сейчас все идет, не испортилось, не остановилось, чтобы наш журнал благополучно работал дальше. Ну и, конечно, побольше единомышленников.

Светлана Чураева родилась в Академгородке Новосибирска 13 июня 1970 года. Окончила филологический факультет БашГУ. Работала журналистом, специалистом отдела рекламы в разных изданиях. Поэт, прозаик, переводчик. Секретарь Союза писателей России, председатель Объединения русских и русскоязычных писателей Союза писателей Башкортостана. С 2007 года – заместитель главного редактора журнала «Бельские просторы».

Совместно с Фаритом Идрисовым является автором перевода на русский язык текста Государственного гимна РБ. Участница первых форумов молодых писателей России, лауреат и дипломант ряда международных, Всероссийских и региональных литературных премий. Печаталась в журналах «Бельские просторы», «Дружба народов», «Октябрь».

Ранее по теме:

Игорь Савельев: Напрямую литературу пока не трогают, как кино и театр, но это вопрос нескольких лет

Айдар Хусаинов: Уфимцы живут каждый в своей черепной коробке